Редакция РИА «Новый День» решила вспомнить, что происходило в эти предновогодние дни в Екатеринбурге ровно сто лет назад. И нашла, что и тогда, и сейчас настроения уральцев были далеко не праздничными. Хотя подарок к Новому году екатеринбуржцы получили поистине большой.
30 декабря 1920 года в газете «Уральский рабочий» появилась долгожданная новость: «Военное положение снимается». Гражданская война между белыми и красными в России к тому времени прекратилась почти на всей территории страны. Шла борьба лишь за южные области и Крым. В постановлении губернского исполнительного комитета от 30 декабря 1920 года говорилось:
«Ввиду успешной ликвидации дезертирских выступлений в Красноуфимском уезде и устойчивого политического состояния губернии, губисполком постановляет:
Примечание. Настоящий пункт не относится к реквизиции и взысканиям, налагаемым на основании прямых и специальных инструкций высших центральных органов власти, осуществляемых и в обычной обстановке.
Председатель губисполкома А. Парамонов»
Партийный функционер, коммунист Анатолий Парамонов, которому в 1920 году было всего 29 лет, неожиданно для себя был увековечен в стихотворении Владимира Маяковского «Император». Поэт посетил Екатеринбург-Свердловск в 1928 году, и, по легенде, Парамонов показал ему место захоронения последнего царя. Это выразилось в строках:
Шесть пудов
(для веса ровного!),
будто правит
кедров полком он,
снег хрустит
под Парамоновым,
председателем
исполкома.
Распахнулся весь,
Роют
снег
пимы.
– Будто было здесь?!
Нет, не здесь.
Мимо! –
Здесь кедр
топором перетроган,
зарубки
под корень коры,
у корня,
под кедром,
дорога,
а в ней –
император зарыт.
Как и многие большевики «первого призыва», Парамонов не избежал репрессий 1937 года, был обвинен в троцкизме и провел несколько лет в лагерях. После войны, впрочем, был реабилитирован и дожил до 79 лет.
А 1 января 1921 года газета «Уральский рабочий», несмотря на то, что советское правительство посчитало Новый год нежелательным праздником, все же нашла способ поздравить своих читателей. Прямо под редакционной шапкой на первой полосе крупным шрифтом было напечатано: «С Новым годом!». А ниже разместилась редакционная колонка под названием «Минувший год», в которой журналист так или иначе соблюдал старую традицию: подводил итоги уходящего года.
В передовице говорилось:
«Сегодня трудящиеся России празднуют рождение Нового года.
1-е января – случайный рубеж, который отделяет одну часть дней нашей жизни от другой части.
Это не есть грань между двумя законченными периодами истории человечества, празднование его не связано ни с какими историческими воспоминаниями.
И не подлежит сомнению, что в самом близком будущем мы будем начинать счет дней от нового исторического рубежа, от момента, положившего начало новой эре в истории трудящегося человечества.
Этим рубежом, началом нового летоисчисления будет для всех стран и народов 7-е ноября – день великого восстания труда против капитала, день, в который началась мировая рабочая революция.
Но пока этого нет, мы останавливаемся на старой грани, отделяющей один наш год от другого, чтобы подвести итоги уже сделанного, наметить планы на будущее.
Что нам дал минувший год?
Многое, и в то же время – почти ничего.
Его начало совпало с рядом крупных побед, одержанных Красной Армией. Победа над Колчаком и Деникиным принесла измученной войной Советской Республике передышку.
С небывалым подъемом, с неслыханной энергией взялись трудящиеся за работу по восстановлению своей социалистической родины.
Застучали молотки и топоры, завизжали пилы, загромыхали вагоны – закипела повсюду горячая дружная работа.
Но не долго длился трудовой праздник. Скоро его сменили черные дни новой тяжелой войны, начатой вековечными врагами трудящихся против первой в мире республики мозолистых рук. Пришлось все силы, все внимание отдать делу обороны.
Красная Армия с честью выполнила возложенную на ее долю боевую задачу. С героизмом, не поддающимся описанию, дрались красные звездоносцы, отстаивая Советскую Республику от последних наймитов мирового капитала – польских панов и барона Врангеля…»
Барон Врангель в «Уральском рабочем» упоминался в те дни еще раз – в новогоднем фельетоне, где 1920-й передает дела новому, 1921 году.
Новогодний фельетон
Новогодний фельетон
Новогодний фельетон
Новогодний фельетон
«Перед старым годом лежала груда новеньких папок с делами, предназначенными к сдаче.
– Этот новичек, – продолжал рассуждать старый год, – парень, кажется, того… Деловитый. Промедления не потерпит. А то еще, чего доброго, и в саботаже обвинит. А с таким клеймом в историю уходить – благодарю покорно. Удовольствие ниже среднего… Особенно после такой каторжной работы…
Седая голова снова склонилась над толстой папкой дел…
– Врангель, трудовая мобилизация, борьба с безграмотностью, Петлюра, продовольственный вопрос, борьба с бюрократизмом…
В это время дверь распахнулась, и с гордо поднятой головой, прямым взглядом и твердой поступью вошел молодой юноша в рабочей блузе…
– Здравствуйте, товарищ!
Старик любовно оглядел новичка и приветливо улыбнулся…
– В тяжелое время пришел ты, мой молодой друг… Придется основательно поработать. Хотя мною и моими предшественниками не мало сделано, но впереди еще громадная работа предстоит.
– Я не боюсь работы…
– Ты окружен врагами. Весь мир против тебя, – продолжал старик, – в мире еще царствует капитал, и борьба с этим не легка…
– Не боюсь я капитала!
– Ну-ну… Молодец. Вот получай мое наследство – недобитый Врангель… Вот самая толстая папка – Антанта… это самый серьезный враг… Затем продовольственный вопрос, это не так страшно. Главное уже сделано.
Долго говорил старый год, покачивая уставшей головой…
Юноша на момент смутился. Слишком много дел взваливалось на его сильные, молодые плечи.
– А вот тебе самое главное, – закончил торжественно старик, – Получай!
И подал новому году винтовку и молот.
Загорелись глаза у юноши, гордо закинулась кудрявая голова…
– О! – воскликнул он. – С таким оружием я никого и ничего не боюсь!
С довольной улыбкой сел старый год на колесницу времени и уплыл на заслуженный отдых в историю».
Не обошлось в новогоднем «Уральском рабочем» и без поэзии.
Новый год
I
Вперед, за огненною новью!
Пусть будет красною земля!
Нет красок? – Собственною кровью
Окрасим белые поля!
Сначала – Кремль, потом – снега Сибири,
Сегодня – степи и проходы в Крым,
А завтра – мировые шири,
Париж и Лондон, Вашингтон и Рим!
II
Три года старым мир сжигаем,
Горим четвертый год.
И пламя лижет жадным краем
Враждебный небосвод.
А в зареве открылись дали –
Забытые и те, что ждут,
Теперь, наверно, разгадали
Мы каждую беду.
Когда-то бывшие соседями медведям
В пещерной мгле
Мы – день придет – на Сириус поедем
На нами управляемой Земле.
III
Мы любим жить. Во имя Жизни
Готовы тысячами лечь,
Когда из пастей пушек брызнет
Смертельная картечь.
Не ищем в жизни мы иного смысла,
Чем наш победный труд.
Но, если тронут нас, – опять на Вислу
Наш молния – маршрут.
О братьях, павших за Советы, память
Векам передадим.
Но счастливы оставшиеся с нами: мы победим!
Автор – Борис Нестеров
Казалось, уральцы, несмотря на сложное экономическое положение всей страны, бодры и полны энтузиазма. Но уже 4 января 1921 года кто-то из читателей газеты «Уральский рабочий» прислал в редакцию, выражаясь современным языком, кляузу: «На встрече Нового года в «Доме Октябрьской революции» кто-то из товарищей, желая сострить, заявил, что он лично и вся возглавляемая им организация начнут новый год с того, что встретив его достойным образом, пойдут спать», – донес бдительный гражданин.
И продолжил: «Конечно, это было сказано в шутку, конечно, все присутствующие на встрече нового года пошли спать, и лишь немногие забубенные головушки не сомкнули в эту ночь глаз и кончили встречу Нового года на восходе солнца.
Но еще тогда же, на вечере, многим товарищам стало жутко от этого новогоднего «пожелания». Что-то страшное, мертвое глянуло в зал из-за спины пошутившего товарища. Словно могила, сырая, глубокая и темная, на мгновение разверзлась перед глазами собравшихся на новогодний вечер.
Спать в 21-м году! Неужели найдется в Советской России хотя бы один человек, который будет спать в 21 году, не будет работать, не будет биться за лучшее будущее для себя самого, для своей семьи, для всех трудящихся?
Неужели пророческой окажется новогодняя шутка? Неужели вправду заснет мертвым, непробудным сном тот товарищ, который пошутил, и та организация, которую он возглавляет?
Хочется верить, что шутка останется шуткой, что спать у нас в Екатеринбурге в 21-м году никто не будет».
Сто лет назад «Уральский рабочий» крайне сурово относился и к танцам, особенно в деревне. 12 января 1921 года «Уральский рабочий» написал:
«Нездоровая отрыжка старого – «танцулька» – особенно прочно свила себе гнездо в деревне, – писал негодующий корреспондент УР. – «Танцулька» потому лишь там жива, что молодежь деревни не нашла еще того, что бы ее заинтересовало, завлекало, отвечало бы ее запросам. Каждая ячейка союза молодежи должна бороться с ней, стараться отвлечь от нее молодежь и заинтересовать беспартийных».
Новости науки и техники
В те же дни в рубрике «Вести из Питера» в крайне оптимистичном тоне была написана заметка под названием «Сжигание трупов». «Опыты сожжения трупов в государственном крематориуме увенчались успехом, и кремационная печь начала функционировать круглые сутки», – оптимистично сообщает газета так, что кажется, что именно ее корреспондент вдохновил писателей Ильфа и Петрова. Вопреки распространенному сейчас мнению, в заметке говорится, что родственники умершего имели право по взаимному согласию пригласить в крематорий «священнослужителей того или иного культа».
Но, пожалуй, самая радостная новость новогодних дней 1921 года вышла 7 января. Вместо рождественских поздравлений «Уральский рабочий» посвятил почти весь номер открытию УрГУ – Уральского государственного университета.
РИА «Новый День» благодарит за помощь в подготовке материала ГКУ СО «Государственный архив Свердловской области»
Екатеринбург, Евгения Вирачева, Семен Саливанчук
Источник: